Страж Смерти. Первые шаги [Самиздат] - Кирилл Кривицкий

- Как это? - Отмер Рома.

- Да так, они не простые люди, насчет них, указание пришло с самого верха. И запомни, сын, еще раз с ними свяжешься, даже мои старые связи не спасут, прирежут тихонько, чтобы не мешал и все, понял? Просто живи нормальной жизнью, а о них забудь.

- Понял! - Повесил голову Рома, поднялся и медленно вышел из комнаты, зло сплюнув, пробормотал себе под нос - Все равно они за это заплатят!

***

Сергей.

Всю неделю, я себя просто убивал, тренировался так, будто это составляло смысл всей моей жизни. Рукопашный бой сменяли тренировки по ножевому бою, оттачивал удары на стальной груше, загонял себя на тренировках с мечами, в клуб больше не ездил, тренировался только в особняке под руководством Михалыча. После этого уходил в тир и тренировался с метательными ножами, под конец стал метать все, сколько-нибудь острое и пригодное для метания.

Помня просьбу Виктора Павловича, о работе "почище", съездил в мехколонну, где купил несколько шарикоподшипников, разломав их забрал себе несколько стальных шариков, весьма увесистых, включил их в тренировки по метанию.

Под вечер выбирался в лес и бегал по лесу в виде волка до потемнения в глазах, после чего время, от времени расправляя крылья, скользил в ночной вышине, на время, избавляясь от тоски и чувства тревоги в душе.

Так и сменял одну тренировку другой, доводил себя до такого состояния, что просто доходил до своей постели в особняке и падал без сил, моментально проваливаясь в глубокий короткий сон. Периоды сна, день ото дня становились все короче и короче, дошло до того, что мне для сна и полноценного отдыха хватало минут тридцать. Временами забывал о еде, только окрик дяди Вани или Михалыча, заставляли оторваться от тренировок и плестись на жилой уровень, чтобы, бездумно совершенно не ощущая вкуса, закинуть чего-нибудь в желудок и снова приступить к тренировкам.

Бывало и так, что, закончив очередную тренировку, просто заваливался на маты прямо в спортзале, спал несколько минут и снова начинал тренироваться. Стальную грушу украшали глубокие вмятины, сколы, краска облетела еще на второй день, под конец просто не выдержали цепи, и груша с громким грохотом рухнула на пол, ломая своим весом доски.

Все это время держался подальше ото всех, общался только короткими односложными фразами.

- Все, ты меня достал своим кислым видом! - Взорвался сенсей, - Ты в кого превращаешься, а? Сергей, что с тобой такое происходит? - Я молчал, хмуро смотря на учителя и искренне не понимая, что ему от меня нужно.

- Что такое?

- Что такое? Это ты меня спрашиваешь? - Взъярился сенсей, - Ты за эту неделю превратился в хмурую нелюдимую, неразговорчивую машину для убийств, в тебе день ото дня остается все меньше и меньше человеческого. Ты почти не спишь, не ешь, ни с кем не общаешься, как приехал в штаб-квартиру в воскресение вечером, так и не выходил почти!

- Я каждый вечер выхожу.

- Ну да, только для того, чтобы снова и снова себя загонять в могилу, другой бы на твоем месте уже давно лег в землю!

- Я не другой.

- Да, ты не другой, я уже и не знаю, человек ли ты еще? Тебя стали бояться свои же, ты знаешь, что это значит? - Сенсей медленно приближался, - Это значит, что те, кому ты будешь прикрывать спину на задании, тебе не доверяют, соответственно можете провалить все дело, или вообще от тебя попытаются избавиться, желательно насовсем.

- Я им не причиню вреда, вы это прекрасно знаете, - ответил, внимательно наблюдая за наставником.

- Да я то знаю, а вот ребята сами стали тебя сторониться. Ты в зеркало давно смотрел?

- Не помню, - Пожал равнодушно плечами.

- То-то и оно, что не помнишь! Ты последние два дня вовсе на жилой уровень не поднимался, не брился с самого воскресения, зарос весь, ты вообще сегодня ел?

- Нет.

- Б..дь! - Сорвался наставник, - Да отвечай же мне нормально, робот клыкастый! - Дядя Ваня, сложив руки на груди, начал медленно покачиваться с пятки на носок, - С тобой надо что-то делать, никто не знает причины твоей хандры. Нашего психолога, то есть Лизу каждый раз, когда она приглашает к себе на беседу, посылаешь лесом и молча уходишь в спортзал, - Дядя Ваня окинул меня задумчивым взглядом, - Завтра твои итоговые экзамены. По-моему, это просто формальность, лучше тебя здесь никто не подготовлен, единственно, ребята стреляют лучше.

- Я в курсе, так как не упражнялся в стрельбе, не нравится оно мне, чувствую брезгливость по отношению ко всему огнестрельному оружию.

- Ну, наконец-то, сказал целое предложение! - Сенсей отошел в сторону и уселся на маты в позе лотоса, указал рукой напротив себя, - Садись, говорить будем, - медленно усевшись рядом по-турецки и поставив локти на колени встретился глазами с учителем, - Рассказывай.

- Что?

- Ты мне тут не чтокай! Рассказывай подробно, что с тобой творится? Я тебя внимательно слушаю, - немного помявшись выложил все наболевшее, учитель, молча и внимательно слушал, не перебивая.

- Да еще непонятная тревога, просто выводит из себя! Обзваниваю, чуть ли не каждый день всех своих родственников, узнавая, все ли с ними в порядке, племянница, только услышав мой голос, говорит, что со всеми все в порядке и на три буквы посылает. Короче, я уже всю родню достал своей тревогой, а меня это пилит, нормально жить не дает!

- Ф-фух! Хорошо, что Палыч ошибся, - недоуменно посмотрел на него, учитель, видя мой вопросительный взгляд, пояснил, - Мы думали, что ты сломался, не выдержал последнюю операцию.

- Если бы это, - вздохнул, - По крайней мере, знал бы, что со мной происходит, а так одни смутные ощущения и никаких идей по этому поводу.

- Тоска по девушке это понятно, а вот необъяснимая тревога это плохо, до добра не доведет, - наставник задумчиво уставился в одну точку на полу, - Тебе нужно отдохнуть, - попробовал возмутиться, вскинул на него глаза, учитель предупреждающе поднял руку, - Не спорь, я говорю нужно! Сейчас пойдешь в баню, попаришься, приведешь себя в относительный порядок, а я сейчас пойду, найду одно очень хорошее успокоительное, по старинному семейному рецепту приготовленное, - Учитель поднялся, пришлось последовать его примеру, - После бани выпьешь его, затем ляжешь в постель, не уверен, что оно на тебя подействует, но попробовать стоит, не яд, все-таки, - Развернувшись, направился в сторону лифта, обернулся на пороге, - Грушу в сторону оттащи, тут тебе не свалка, - кивнув, пошел в противоположную от наставника сторону, подхватив стальную чурку вынес к грузовому лифту, скинул ее на пол, затем поднялся на жилой уровень.

Баня была выше всяких похвал, предбанник с раздевалкой, небольшая комната отдыха со столом и деревянными лавками вокруг него, большая, пышущая влажным жаром парилка, попахивающая дымом. Справа от входа располагалась печь, самая настоящая, дровяная, выложенная камнями, рядом лежало несколько поленьев. Прошел вперед, в тазике отмокал дубовый веник, забравшись на верхнюю полку, блаженно растянулся на ней. Пришлось произвести с организмом некоторые манипуляции, пара добавлял, и даже не вспотел нисколько, минут пять пытался снизить теплоустойчивость, как ни странно получилось. Парился несколько часов, время, от времени выбегал на улицу нырял в искусственное озеро рядом, с услужливо пробитой полыньей. Выполз из бани, полностью расслабленный и посвежевший. Казалось, даже непонятная тревога отошла в сторону и особо не досаждала, не ушла, а как бы свила где-то на дне души маленький, отравляющий спокойствие комочек.